Е. Телкова
Жила-была девочка
О детях-тружениках, в годы войны приближавших Победу...
12 марта 1997 г. газета "Скопинский вестник"
Что заставило меня сесть за письменный стол? - То, что волнует, тревожит, съедает душу. Недавно вышло дополнительное пояснение к льготам по пенсионному обеспечению людей, проработавших в годы Великой Отечественной войны хотя бы 6 месяцев. Да, труд этих людей в те годы - это подвиг! Ведь только благодаря сплоченности и энтузиазму всех - от мала до велика - наша страна выстояла, победила. Мальчишки и девчонки, что работали на заводах и фабриках, имеют подтверждение своего стажа в трудовых книжках, а значит, и имеют льготы. А как быть тем, кто трудился на колхозных нивах? Архивы порой не сохранились, а где-то их и не было. И о том, что делали дети в годы войны, я и хочу рассказать.
В нашем селе всех мужчин от 17 до 60 лет мобилизовали - кого на фронт, кого на оборонные заводы. В деревне остались старики и мальчишки, на них-то и легла основная мужская работа. Собрал деревенский кузнец дед Семен к себе мальчишек и научил их править, точить, отбивать косы. Так уж повелось, что издревле эта работа считалась мужской, вот и стали сыновья помощниками, вместо ушедших на войну отцов. Другой дед, Игнат, - научил мальцов управляться с лошадьми, все работы по транспорту тоже мужскими считались. Мои двоюродные братья, одному 7 лет, другому - 9 лет, - были настоящими возчиками, а третий брат в 11 лет был настоящим пахарем. Вот таким мальчишкам и приходилось в страду работать по 16-18 часов. Кто жил в то время, поймет это.
А девочки? Они трудились в огородных бригадах. Наша бригада выращивала табак для фронта. Девочки в 11-15 лет вставали в 4 утра, ведрами из пруда таскали воду и поливали рассаду. Надо было успеть сделать это к 8 часам утра, чтобы капли воды на листьях высохли к тому времени, когда начнет печь солнце. Иначе на листьях могли появиться солнечные ожоги. Потом второй полив рассады - с 4 до 8 вечера. А ночью - дежурство, пока ростки маленькие были, рассаду укрывали от заморозков соломенными матами, а когда она подрастала - отливали водой, чтоб не замерзла; раскладывали костры вокруг огромного огорода, подкладывали в них высохшие коровьи лепешки - с этим справлялись и самые маленькие - девочки в 7-8 лет (днем они же и собирали эти лепешки).
Трудное время, но и взрослые, и дети с трогательной заботой относились друг к другу. Например, одиннадцатилетние девочки не позволяли семилеткам носить большие (как тогда говорили "конные") ведра. После посадки табак (это была работа взрослых женщин) опять переходил в наши руки. Поливали, пололи, скребыхали... А когда наступала пора пасынковать (в деревне это называлось шинковать) начинался опять очень ответственный период. Особенно во вторую или третью шинковку - табак вырастал до 60-70 см и становился хрупким, так как "наливался". Его надо было успеть обработать, когда он "увядал" от солнца - с 10.30 до 17 часов, т. в. в самые жаркие часы дня. Если кто-то видел табачные плантации, он может представить себе эту работу. От жары, табачных испарений девочки теряли сознание, их вытаскивали на край поля, и младшие их "откачивали" - обливали водой, колотили по щекам. Надо опять же отдать должное взрослым: наша бригадир все время меняла звеньевых, следила за их здоровьем, особенно за самыми слабенькими. А мы в свою очередь старались изо всех сил, знали, что табак идет на фронт для наших отцов и братьев.
Теперешние глумления над тем периодом происходят, вероятно, от скудности ума, от бездуховности. Поверьте, нами тогда двигал не страх перед Сталиным, а любовь к Родине, желание быстрее победить, скорее всем собраться вместе. Постоянно приходящие похоронки выбивали людей из трудового ритма, но через 1-2 дня они вновь впрягались в воз колхозного хозяйства, кормящего нас и фронт. Мы все были единой семьей, и кому из нас приходилось труднее - знал один Бог.
Если на табачных плантациях мы работали днем, то когда приходила пора скирдовки хлебов, то начиналась работа и по ночам. Во-первых, из-за недостатка рабочей силы, во-вторых, чтобы снопы не осыпались. Лошадей не хватало (они тоже были на фронте), машин не было совсем. Скирдовали вручную, у каждого был свой партнер или партнерша, индивидуальные длинные (1,5-2 м) палки. Накладывали на эти палки снопы, по 6-8 - тем, кто помладше, по 10-12 - старшим, и несли их к скирдам. А уж укладывали снопы в скирды деды, да так, чтобы в случае дождя не сгноить хлебушек. Когда старшие командовали нам "отдых", мы бросали свои палки, валились около копен и засыпали. Команда "подъем" вновь заставляла нас браться за свои, "орудия производства", и мы носили и носили снопы, поглядывая на небо, ожидая рассвета и команды "по домам".
Став постарше, мы мололи зерно на ручных мельницах, чтобы взрослые из этой муки напекли хлеба, насушили сухарей для фронта. Веяли мы и зерно на ручных веялках, ведь тогда не было электричества. Младшие ходили по полям с ведрами и собирали каждый оторвавшийся колосок, но приносили не домой, а к местам обмолота. Зерно тогда обмолачивали на конных молотилках, а где на машинах, их называли "сложками".
Все до единого ждали Победу. Никто не запоминал, сколько у него трудодней. Только перед началом занятий в школе, к 15 октября, мы шли в правление колхоза и получали справку, что каждый заработал 60 трудодней, без этого директор не допускал к урокам. У меня сохранилось фронтовое письмо отца, где он хвалит нас за то, что мы заработали 900 трудодней (650 - наша мама и 250 - мы с сестрой).
В начале 1945 года отец погиб под Кенигсбергом. Место его гибели мы узнали позже, а сначала было лишь извещение. Воевал он с 30 июня 1941 г. и по 23 января 1945. Всегда был в боях, не единожды ранен, но, недолечившись, уходил из госпиталей снова на фронт. Ни разу не приезжал на отдых, не присылал ни посылок, ни денег, ведь он был рядовой гвардеец-пулеметчик. Мама осталась с нами - 4 дочками одна в 36 лет, а в 40 лет - стала вдовой.
В зимние месяцы нас частенько посылали за кормами. Надо было ехать в поле за 3-4 км, железными крючьями дергать солому, вязать ее вязанками и везти на салазках к фермам. Помню, один раз нас застала пурга, и матери пошли нас искать. Они не только кричали, но и били в заслонки, лишь бы мы их услышали. Когда мы, наконец, нашли друг друга, все заголосили... А в деревне все это время наши бабушки, младшие сестры и братья молились за нас.
Так, подставляя друг другу плечо, качаясь, падая и снова поднимаясь, мы жили. И выжили! Жаль, что мы потеряли в ранней молодости от непосильного труда здоровье. Жаль, что государство отняло у нас последние сбережения, припасенные на похороны. А еще больше жаль, что наш труд в годы войны не считается в стаж, вроде бы мы были на сезонных работах. Горе нам, родившимся и выросшим под красным знаменем и теперь, в старости попавшим в капитализм.
Е. ТЕЛКОВА
(в девичестве Павлюкова),
ветеран труда с трудовым стажем 44 года
(не считая военных лет).
Published: June 20, 2002.
Last
review: April 12, 2009.
Все права защищены. Копирование содержания сайта или любой его части - возможно только с разрешения автора.
Copyright Телков М.В. © 2002 - 2009 -
Навигация по другим страницам этого сайта:
