Кораблик, легкий как во сне,

А свежий ветер хмурит волны, -

И он несется на волне,

Задором юношеским полный!

Что кинул он в краю родном,

Что ждет его? - Никто не знает! -

Пока в тумане голубом

Волна легко его качает.

Лети, челнок! Пусть в светлый час

Ты золотой расправил парус!

Лети ликуя и смеясь,

Не сожалея и не каясь!

Да будет светлым твой удел:

Легка волна, попутным - ветер,

Лети и верь своей звезде,

А больше - никому на свете!

Не бойся бурь - в морском пути

Обыкновенны с ними встречи,

И коль сумеешь их пройти, -

Смелее станешь ты и крепче!

Но если (Боже упаси!)

Стеной воды тебя накроет, -

Не струсь, пощады не проси, -

Сражайся до конца, как воин!

Нет ничего в морском пути,

Что было б куплено слезами, -

Так выше парус свой неси, -

Лети и смейся над штормами!

Семь лет прошло - судьбой разбито судно,

Вожди, пророки, рыцари - на дне.

Друзья все живы, и кому-то трудно,

А кто-то снова едет на коне.

Среди живых - и я; на новом бреге,

Волною милосердной отнесен,

Сушу пожитки - и дивлюсь на время -

А может - окончание времен!

Дивлюсь тому, чему я стал свидетель:

Империя сама себя сожгла,

И вольный ветер нынче крутит пепел,

Свидетельством, что все ж она была!

Вожди, вождишки, плутни, клептоманы,

С глазами, что и выдавить не грех, -

Толпою жадной лезут в капитаны,

Спеша делить негаданный успех!

А что - народ? - Безмолвствует, как прежде,

Под гнетом страшной тяжести хрипит, -

Но в глубине старинную надежду

На царство справедливости хранит!

И я храню! С мечтой на бреге новом

Светлее в бедной хижине моей, -

Я вновь живу и жажду жизни новой,

Я жду весну и новых жду друзей!

Поэт сказал, что каждый - в мире странник,

А я хотел иметь хороший дом,

Жену, детей, и не парить в мечтаньях,

А - жить как петь, не ведая о том!

Так я мечтал. А в жизни - все иначе,

Давно судьбой разрушен хрупкий быт,

И без руля и карты, наудачу,

Мой утлый челн под парусом летит!

Лети, мой челн! Когда сияет солнце,

Вполне я счастлив: жизнь моя легка,

И песня радостно и вольно в мир несется,

Мне улыбаются, курчавясь, облака!

Но чаще в снастях свищет свежий ветер,

И парус рвется, выгнувшись дугой,

И понимаешь временность на свете, -

Как Океан смеется над тобой!

Один лишь миг: нахмуренное небо, -

И вот уж поднимается твой вал, -

Стена воды - и все: - уже ты небыль,

Отверил, отлюбил и отмечтал!

Ну что ж! Ну что ж! - Ведь каждый в мире странник

Найдет приют, не ведая о том.

Лети, мой челн! В безбрежном Океане

Покой и мы когда-нибудь найдем!

Наше время ушло, нас несет как осенние листья

Под порывистым ветром в холодном, седом октябре,

Нам нигде не осесть и от ветра нигде не укрыться, -

Наше время ушло - от судьбы не укрыться нигде!

Может после и вспомнят о тысячах русских ученых

На чужбине талант продававших за хлеб,

Нежеланных гостей, неприкаянных и угнетенных

Неотступной заботой - продать себя где б.

О распавшихся семьях, о детях, отцов позабывших,

О работе в две смены, зарплате за четверть цены,

Без вины эмигрантскую долю влачивших,

Осознавших, что сильно они никому не нужны.

Пей же, друг, до конца! Эту горькую чашу похмелья

Мы с тобой осушили почти уж до самого дна, -

Мы достойно боролись, мы ставили верные цели, -

Просто жертвенность наша была никому не нужна!

Ну вот и все: турбины заревели,

Печально закачались тополя,-

Мы разбежались, оторвались, - полетели,

И я шепчу:"Прощай, моя земля!"

Наш самолет берет все круче, к солнцу,-

Вот делает прощальный разворот,-

И я кричу:"Мы через год вернемся!"-

Но что за год еще произойдет?

Я знаю - каждой ночью будут сниться

Отец, и мать, и ты, мое дитя,

Мой ненаглядный зайка, баловница,

Шалунья ненаглядная моя!

Как жизнь сложна!- И хочешь и не хочешь,

А путь лежит за тридевять земель

Где дни бесцветны, бесприютны ночи,

И день за днем все та же канитель!

Где я чужой. И люди мне чужие.

И пусть они и не хотят мне зла,

Но знали б вы, друзья мои, родные,

Как пусто мне, как горько без России,

Как не хватает вашего тепла!

Не жгла б нужда, не гнали б злые люди,-

Зачем бы я оставил отчий дом

Среди невзгод и в путь пустился трудный,

Зачем бы лайнер гнал в сияньи голубом?!

Но я вернусь! Я выстрадал заранее

Как обниму вас всех и рано поутру

Я громко крикну солнцу: "Со свиданьем!

Я возвратился к дому своему!"

Увы мне - сон опять умчался,

Опять кружится голова,

И упокоиться отчаясь,

Опять играю я в слова!

Так по ночам, вдали от дома,

В холодной северной стране,

Полутоска - полуистома

Стихи тайком шептала мне.

Я вспоминал былые встречи

Иных времен, иных путей,

И становилось будто легче

Душе тоскующей моей!

Друзья мои, мои родные!

Где б ни был я, в какой бы час -

И в дни тревог, и в дни златые, -

В душе своей лелею вас!

Молюсь за вас: Господня Воля

Пусть вас от злого оградит,

Светла да будет ваша доля, -

И вас от всех невзгод хранит!

И пусть сегодня мне не спится,

И встану веки не смежив,

Листая памяти страницы, -

Я понимаю - вами жив!

О чем писать - на то Господня Воля! -

Не первый ты явился в этот свет,

Кто боль свою и радость сплавил в Слове,

И гордым именем назвал себя - поэт!

Потом рассудят - сильный или слабый,

Оценят иль забудут насовсем, -

Не в этом суть - тебе известна радость,

Знакомая, мой милый друг, не всем!

У птицы - для полета - крылья,

Взмахнул, подпрыгнул и давай - маши! -

И у тебя от силы и бессилья

Есть тоже крылья, только - у души.

И вот, когда от боли или счастья

Немеет ум, кружится голова, -

Душа взлетает, тело рвя на части, -

Ты слышишь музыку, и рифмы, и слова!

О, светлый миг небесного паренья

Над суетой и бездной мелких дел! -

Ты видел мир в его преображеньи!

Ты был свободен, ты парил и пел!

И как свидетельство минутного скольженья

Над косностью и злобой естесства,

Подобно быстрокрылой птичьей тени, -

На лист ложатся звуки и слова ...

Вот так, дружок, не лучше и не хуже

Других людей, а просто - счастлив ты,

Что стих твой, может быть, кому-то нужен,

Да ты подчас не видишь суеты!

Все глуше свет и глубже тени, -

В мансарде пусто и темно, -

Одна среди своих видений

Живет художница давно.

Душа полна огня и муки,

Но в безысходной пустоте

Застыли краски, ноты, звуки,

И люди, полные докуки,

Пока идут. Но все - не те!

И все не так! - С собой в разладе

То проклиная, то молясь,

Живет, ни на кого не глядя,

Почти утратив с миром связь.

Судьба и била, и кружила:

Москва, Финляндия, Стокгольм...

Кого любила - отпустила

И не вернула никого!

Ей пустота - страшней болезни, -

Ей одиночество - как бред,

Как пытка и капкан железный, -

Ни жизни нет - ни смерти нет!

И так бессмысленно бороться,

И так в душе ее темно,

Что остается лишь колоться,

Чтобы не выпрыгнуть в окно!

Я был у ней - ни свят, ни грешен,

Пил чай, стихи читал свои, -

Как мог, хотел ее утешить, -

Да самого бы кто утешил,

Облегчил горести мои!

И я ушел! Но как-то ночью,

В такой же гулкой пустоте

Сложил в уме вот эти строчки,

И может быть, не только те...

И думал я: когда б мы были

Вольны - любить иль не любить, -

Мир был бы прост!

Не в нашей силе

И не спасать и не казнить!

Трагична участь русского поэта, -

Судьба его обыкновенно зла:

И жизнь его пересекает где-то

Топор, петля иль пуля, иль игла ...

Не мне судить: сейчас мне просто больно,

Что жребий пал и вышел твой черед, -

И нынче хор тебя заупокойный

По древнему обряду отпоет.

Не верится: тебе едва за тридцать,

И есть друзья, любимая, враги, -

Но перевернута последняя страница,

Земные свершены пути твои!

Как горько стонет колокол прощальный! -

И голос женский рвется и дрожит, -

И круг друзей перед разверстой тайной

Подавлен и растерянно молчит.

И, замкнутый навек в теснине гроба,

Остывший остов бледен, чужд, и нем, -

А ты был вольный, сильный и веселый,

Не обделенный в жизни был ничем!

Со временем остынет боль утраты,

Любимых женщин стихнет горький плач,

И ты умчишься с конницей крылатой

К высоким звездам путь свой правя вскачь.

А на Земле, меж прочими делами,

Останутся, воздушны и легки,

Как нежное касание губами,

И оправданье - светлые стихи.

Сказать по правде - я согласен с вами:

Когда-то на заре минувших дней,

Я тоже грезил горними делами,

И тайное тогда являлось мне.

Но время шло - несли такие ветры,

Что было очень трудно устоять,

И понял я на множестве примеров,

Что прозу жизни нужно понимать!

Я стал умней. Давно уже утрачен

Наивный взгляд на череду вещей,

Теперь живу и чувствую иначе,

И вижу глубже, да и вообще -

Ясна без пояснений подоплека

Событий и движений разных лиц,

Уже не ошибаюсь я жестоко

В знакомых новых, и друзья мои

Вступают в спор со мной без опасений

(Хоть, впрочем, и дружу я не со всеми!)

И мне перо (когда пишу) послушно, -

Но: ЗНАНИЕ ПОРОЙ БЫВАЕТ СКУЧНО!

Скажите: вам случалось иней

Когда-нибудь потрогать языком?

Пушистый, белый, с оторочкой синей,

Он на зубах у вас похрустывал ледком?

А помните - как пахнет первый снег?

Когда снежинки, чудо совершенства,

Вдруг падают в немыслимом числе? -

Вы вспомнили? - Ведь правда же - блаженство?!

А в детстве убегали вы на юг? -

Так вспомните, как у окна вагона

От счастья перехватывало дух,

Как долгожданный открывался вдруг

Морской простор, и корабли, и волны! -

Поэзию не спутаешь ни с чем:

Нахлынет вдруг - и унесет мгновенно! -

К чему весь мир, в котором вещи - немы,

И соль - горька?! Все знание - ЗАЧЕМ?!

Снова в городе ночь разожгла фонари,

Люди скрылись в домах и не видно машин, -

В эту вешнюю ночь я до самой зари

Прохожу по притихшим аллеям один.

Воздух вязок и льется как будто вино -

Каждый вдох опьяняет, и мне не до сна,

Я таких ощущений не помню давно -

Это счастье, что в город вернулась весна!

В эту дивную ночь вся природа не спит,

В эту чудную ночь все живое растет, -

Столько жизненных сил - даже воздух дрожит,

Когда вверх по стволам от земли он течет.

Я брожу не спеша, - мне так чудно легко

Ощущать в себе часть этих жизненных сил -

Крылья мне бы! - Я птицей бы взмыл высоко

И у утренних звезд в вешнем ветре парил!

На заре я вернусь и у самых ворот

Оглянусь еще раз, чтоб запомнить живей

Ярко-розовый жаркий живой небосвод,

С ломкой линией крыш, с куполами церквей.

Мы такие разные, Кристина, -

Я - был синеглаз и белокур,

С развальцой природной славянина,

И лишь, пройдя свой путь до середины,

Кажется стал мужествен и хмур.

Ты - такая жгучая латинка!

Ночь я чую у тебя в зрачках,

Есть в тебе Испания и Инки,

Душностъ джунглей, горных ветров льдинки,

Как мне описать тебя в словах!?

Ты зовешь с собой в Буэнос-Айрес,

В дальнюю волшебную страну,

Где шумят под знойным ветром пальмы,

Где смогу я жизнь начать сначала,

Полюбив навек тебя одну!

И в стране безумных ароматов,

Горных плато, джунглей и цветов,

Буду жить, забыв врагов заклятых,

И не помнить в прошлом ничего!

Ах, латинка, милая латинка!

Рад бы я умчать тобою был,

Завершить бы путь ошибок длинный,

Разлюбить с тобою всех, кого любил!

Но как забыть мне дорогие лица,

Дом родимый и родную речь?

Мне и здесь который месяц снится

Хрупкий лад, что я не смог сберечь!

Не зови, не мучь меня, латинка! -

Дай на краткий миг передохнуть, -

В черствости я сроду не повинен,

Просто - в жизни каждому - свой путь!

Вот Новый Год по городам и селам

Уже идет, с тревогой и добром, -

Так встретьте его праздником веселым,

Чтоб осветился радостью ваш дом!

Раздайте всем заветные подарки, -

И все - за стол, и не жалеть вина! -

За жизнь, за мир, за разум сдвинем чарки, -

И выпьем разом, вместе, дружно, - все до дна!

Пусть жизнь порой и балует не очень, -

Но нынче - неудачи все не в счет, -

Я с вами пью - и верю: с этой ночи

Светлее жизнь и легче потечет!

Я вам желаю счастья и здоровья,

Пусть вам печаль не омрачит ни дня,

И как гласит народное присловье, -

Не поминайте лихом про меня!

А я вернусь - уже чуть-чуть осталось,

Душой в России я давным-давно, -

Коль знали б вы, как мне вас не хватает-

Но грусть не в счет -

грустить нам не пристало -

Мы нынче пьем веселое вино!

Какая грусть - такой пейзаж унылый:

Ни признака живой души окрест,

Вода и скалы... И с жестокой силой

Промозглый ветер гнет угрюмый лес.

И крики чаек жалобны как стоны,

Да вдруг сосна под ветром заскрипит,

Да шум прибоя снизу монотонный

Вдруг ветер донесет и засвистит.

На сотни верст - ни огонька живого,

Чтоб душу разговором отогреть...

Красиво здесь! Но только так сурово,

Что жить нельзя... И страшно умереть.

Увы, - декабрь! Светает...- слишком поздно.

И слишком рано наступает тьма.

И снега нет - лишь дождик мелкослезный

Стучит в окно - назойливо весьма.

На лицах - никакого выраженья,

В глаза друг-другу просто не глядят,

Едят и пьют, и делают движенья,

Но - это кажется! - На самом деле - спят!

Природа здесь - сурова и невзрачна,

И занята томительной борьбой

С какой-то непонятной, очень мрачной,

Всепроникающей холодной темнотой.

Я летом здешних мух ловлю руками -

Такие дохлые, и тех почти что нет -

Как вижу радуюсь! И ну хватать горстями-

Вот развлеченье выдумал себе!

Средь молодежи здешней водятся смутьяны -

С патлами дикими иль вовсе без волос,

Наквасившись и обкурившись дряни,

Сидят себе в дешевых ресторанах,

В чаду своих нагретых пивом грез!

Здесь чувства светлые как будто неизвестны, -

Во всяком случае - редки.

Еда, одежда, разговоры, шутки - пресны, -

Здесь все воспитаны и большей частью честны,

Но, кажется им жить не интересно,

И, кажется, здесь сохнут - от тоски!

Но зависть здесь и ненависть - ужасны! -

Не дай Господь случайно разбудить -

Вас оболгут и стаей, но с опаской,

Исподтишка, жестоко будут бить.

Сознанью здешних жителей присуща

Скрываемая ненависть к чужим, -

И сам я здесь со злобою растущей,

Особенно, как русский, был травим.

Особенность не сразу я приметил, -

Сейчас грущу - как мог не замечать! -

Терпел, терпел, да как-то раз ответил, -

И после стал достойно отвечать!

Им перед нами нечего гордиться:

Я ничего не смог здесь полюбить,

И хоть хотел, ничем не смог забыться, -

И ничего из прошлого забыть!

А эмигрантов взять - какая шутка злая -

Так много вынести и только для того,

Чтоб новой родины обычьи презирая,

Всю жизнь молчать, терпеть не разгибаясь,

И в будущем не видеть ничего!

Здесь пахнет парфюмерией в вагонах,

Но скоро голова трещит по швам -

Здесь все сосчитано и так определенно,

Что скоро остоп ---- вает вам:

Есть время сна, работы и беседы, -

Живые люди есть,

* * * * * * *

Эх, Швеция! Твоя ли в том вина,

Твоя ли скудность только в том повинна, -

Иль родиной душа моя больна,

Любовь к которой неискоренима.

Я здесь в Стокгольме словно срок,

Томясь и злясь, одолеваю, -

И в памяти я каждый уголок

Из прошлого - Российского - ласкаю!

Бывает так: тебе пора в дорогу,

А ты все медлишь сделать первый шаг-

Опасен путь. И смутная тревога

Томит, внушая безотчетный страх.

И шепчет разум: "Дни текут уныло,

Но - есть кров и хлеб, зачем же снова в путь?!

Чего искать? Уже так много было,

Что новой далью глаз не обмануть;

И не забыться ни в труде, ни в битве,

Усталый дух уже навряд ли вновь

Встряхнется в очищающей молитве,

Уже его не всколыхнет любовь!

Чего искать тебе - чужие страны

И города ты много раз видал,

Веселым был, уверенным, упрямым, -

Но ведь давно саднят былые раны! -

Чего еще ты в жизни не узнал?!

На всей Земле - везде одно и то же-

Утрачен смысл, но много суеты;

И люди все в своей основе схожи-

Неужто этого еще не понял ты???!"

Благослови, что будет впереди, -

В движеньи - жизнь! Так что доверься Богу,

И с легким сердцем в новый путь - иди!

Увы мне! - Снова как в тумане

Не видно в будущем ни зги,

И как в дешевом балагане

Друзья смешались и враги, -

Неверен счет, обманны числа,

И полумрак со всех сторон,

И вопиют остатки смысла,

Что мост за мной уже сожжен -

Мне снова странствовать по свету!

Чего ищу? Куда иду?!

Меняю страны - как монеты, -

Нужду - на новую нужду, -

Одни сомненья - на другие,

И ложь - на новый вид вранья, -

А ночью призраки былые

Напрасно мучают меня.

Знакомых, женщин и кумиров

Позабываю имена, -

В каком углу шального мира

Мой якорь донырнет до дна?!

Где угол тот, чтоб встав на бреге,

Вмиг потемневшею скалой, -

Я брошу всем - что не на время,

А навсегда - тот берег мой!?

Опять я в дороге - сливаются шпалы,

Гляжу за окошко вагона устало,

Смотрю как сменяются снова и снова

Холмы, перелески, деревни и села...

Вот шустрый мальчишка, с портфелем, из школы,

Застыл зачарованный у светофора,

А поезд проносится с присвистом мимо

И запахом пышит дорожного дыма!

Я помню себя, как парнишкой, бывало,

Я мчался к вокзалу и сердце стучало

При виде вагонов, несущихся мимо,

К запахе ветра, и гари, и дыма...

Что в запахе этом - не знаю, Ей-Богу,

Но даже сейчас он - срывает в дорогу, -

Меняешь постель на дорожную полку,

И ешь всухомятку, и спишь неспокойно,

Пьешь чай и вино с мужичками лихими,

И после зовешь их друзьями своими...

В дороге, бывает, попутчик случайный

Легко доверяет старинные тайны,

И ждет от тебя не суда и укора, -

А просто - душевного ждет разговора.

Дорога дарила хорошие встречи!

В пути даже кажется - дышится легче,

И мир уж не кажется более тесен, -

А труден и яростен. И - интересен!

Дорога, дорога! Все рельсы, да шпалы,

Как много уже унеслось и умчалось,

А поезд несется все дальше, все мимо,

Закутанный облаком ветра и дыма...

Посмотри - журавли! Мать честная, неужто не снится? -

В самом центре Москвы надо всей круговертью людской -

Легкий клин их парит в синеве над притихшей столицей,

Словно звон колокольный, пронзая щемящей тоской!

Возвращаются... С юга на родину тянут

Через горы и долы, порой выбиваясь из сил,

Их любовь направляет вернее, чем компас в тумане,

И сквозит в каждом взмахе их солнцем очерченных крыл!

Возвращаются птахи! И с горней темнеющей сини

Долетает гортанный, неведомый городу клик, -

Столько в нем ликованья и долгой тоски по России, -

Что лишь слезы из глаз и не выразит чувства язык!

За Русь я пью обычно стоя,

Хотя бы трудно было встать,

И, если есть в душе святое, -

То Русь - его святая часть!

Я знаю - била и губила,

И сам я видел много зла,

Но никакая в мире сила

К себе так сильно не влекла!

Не первый год я на чужбине,

Но с той поры как улетел, -

Хоть раз бы небо стало синим,

Хотя бы раз я песню спел!

Не мчался в лес я спозаранку,

Не слушал пенье соловья,

Не видел радостной гулянки,

Не чуял запаха жилья!

Не вел о жизни разговоры, -

И даже если сильно пил, -

Ни с кем до хрипоты не спорил,

И никого не полюбил!

Но я далек от мыслей грустных,

Поскольку изо многих встреч

Обычно выделяешь... - русских!

Что душу здесь смогли сберечь.

Во время грустного абсурда -

Что тайны в мире больше нет -

Нам все же кажется подспудно,

Что чудесами полон свет!

И потому в душе как прежде

Храним старинные черты:

И бесшабашную мятежность,

И доброту, в часто - нежность,

И ощущенье красоты.

И знаю, что вдали от дома,

Среди любых заморских чар,

Любому русскому знакома

Тоска, что ходит по ночам.

И песня русская волнует

Совсем не как у нас - до слез!

И видишь сторону родную,

И слышишь шум ее берез,

И понимаешь вдруг до боли,

До самой страшной глубины, -

Родство свое с родной страною

И чуждость для чужой страны!

Но все меняется в России, -

Привычный рушится уклад,

Политики, совсем иные,

Совсем иначе говорят.

И у людей - другие лица,

У многих - грустные глаза.

Россия, Русь, куда ты мчишься,

Вполне ль в порядке тормоза?

Россия, Русь! Средь всех волнений,

Политик, мод, иной возни,

Как дар от прошлых поколений

Ты душу русскую - храни!

Я пью за Русь! И свято верю,

И не во внешнюю, а ту, -

Что несмотря на все потери, -

Хранит былую красоту!

   Моя Россия, - разве это ты?!
   Не верба у старинного колодца,
   Не стайка ив у омутной воды,
   Не солнце, что так мирно наземь льется?

   Стальная поступь века принесла
   Свои недуги и свои примеры,
   Но счастлив я, что всё ж страна могла
   Хранить глубинный дух Земли и Веры!

   И в лицах тех, кто сталь давал стране,
   Кто хлеб растил, рубил руду и уголь,
   Я видел отраженье прежних дней,
   Я узнавал черты богатырей, -
   Они и вправду были ими, други!

   И оттого теперь мне всё страшней,
   Что среди лиц на голубых экранах
   Всё меньше близких и понятных мне,
   Всё больше злых, больных и ресторанных!

   - Хочу забыться... И увидеть вновь:
   Красивых женщин, юношей весёлых,
   Хочу, чтоб в жизнь опять пришла любовь,
   Чтоб без боязни дети мчались в школу!

   Моя Россия! Только издали
   Оценим то, что слышится всё глуше -
   Но как молитву я твержу: "Храни,
   Храни от всякой дряни - душу!"
   
    1994 г.